Тайга, этот девственный сибирский лес, давно, впрочем, оскверненный присутствием алчного человека, ожила, приоделась в зеленый весенний наряд; там и сям между деревьями потекли мутные желтоватые ручьи, размывая золотоносную почву, и их шум сливался с
шелестом деревьев в одну гармонию приветствия голубому, ясному небу.
Неточные совпадения
За окном ветер встряхивал
деревья,
шелест их вызывал представление о полете бесчисленной стаи птиц, о шорохе юбок во время танцев на гимназических вечерах, которые устраивал Ржига.
После Панова покурил и Никитин и, подстелив под себя шинель, сел, прислонясь к
дереву. Солдаты затихли. Только слышно было, как ветер шевелил высоко над головами макушки
дерев. Вдруг из-за этого неперестающего тихого
шелеста послышался вой, визг, плач, хохот шакалов.
Осенний тихо длился вечер. Чуть слышный из-за окна доносился изредка
шелест, когда ветер на лету качал ветки у
деревьев. Саша и Людмила были одни. Людмила нарядила его голоногим рыбаком, — синяя одежда из тонкого полотна, — уложила на низком ложе и села на пол у его голых ног, босая, в одной рубашке. И одежду, и Сашино тело облила она духами, — густой, травянистый и ломкий у них был запах, как неподвижный дух замкнутой в горах странно-цветущей долины.
Под звуками и движениями жизни явной чуть слышно, непрерывно трепетало тихое дыхание мая — шёлковый
шелест молодых трав, шорох свежей, клейкой листвы, щёлканье почек на
деревьях, и всюду невидимо играло крепкое вино весны, насыщая воздух своим пряным запахом. Словно туго натянутые струны гудели в воздухе, повинуясь ласковым прикосновениям чьих-то лёгких рук, — плыла над землёю певучая музыка, вызывая к жизни первые цветы на земле, новые надежды в сердце.
Легкий шорох, подобный
шелесту женского платья, поднимался по временам в верхушках близких
деревьев и возбуждал в Берсеневе ощущение сладкое и жуткое, ощущение полустраха.
— Походимте лучше по саду, — сказала Кэт. Мы пошли. В этот странный час светлой и туманной осенней ночи запущенный парк казался печальным и таинственным, как заброшенное кладбище. Луна светила бледная. Тени оголенных
деревьев лежали на дорожках черными, изменчивыми силуэтами.
Шелест листьев под нашими ногами путал нас.
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть!..
Зловещий блеск и пестрота
дерев,
Багряных листьев томный, легкий
шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье — и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья!..
Только изредка слышавшиеся звуки крыльев в чаще
дерева или
шелеста по земле нарушали тишину леса.
Тогда бывают слышны звонкие щелканья озябших
деревьев, бег какого-то зверька по колоднику, тихий шум падающего на землю снега и
шелест зябликов, лазающих по коре сухостоя.
В шуме
дерев, в
шелесте листьев, в душистых цветах искала она ту поэзию жизни, которой не доставало ее мечтательной душе среди окружающих ее людей.
Она вошла в рощу. Какой-то таинственный
шелест приветствовал ее. Ей вдруг стало жутко. Перед ней мелькнули виденные ею вчера и грезившиеся ей всю ночь два глаза. Она прислонилась к одному из
деревьев, чтобы не упасть. Тут она заметила фигуру спешившего к ней Николая Леопольдовича. Она оправилась. Она была не одна. Он был с ней.
Только изредка
шелест листьев, тревожимых ветром, и пресмыкающихся животных казался шепотом злодейского заговора; лишь по временам шуркал перелет филина, и крик его или скрип сухих
дерев, как стоны умирающего под ножом разбойника, жалобно раздавались.
Вдруг к пруду приблизились легкие шаги, почти неслышные на мягкой лесной почве, а в кустах раздался тихий шорох, подобный
шелесту шелкового платья. Из-за
деревьев небольшой рощи, примыкавших к берегу пруда, бесшумно выскользнула женская фигура и неподвижно остановилась, не спуская глаз с лежавшего юноши.